Но (последнее замечание) нам могут сказать, что иногда следует прощать почтенным личностям отдельные их недостатки и даже не мешать их ошибкам из уважения к тому добру, которое они делали и делают… Иногда это возможно, правда; но чрезвычайно редко, и то в самых ничтожных размерах, и то если ошибки и недостатки более касаются личности, нежели общего дела. Во всяком случае, прежде чем решиться на такую поблажку, нужно строго и строго рассудить: до такой ли степени важна и могуча деятельность такого-то почтенного лица в общем ходе дел и до такой ли степени значительны мы сами в ряду общественных явлений, чтобы от нашего более или менее лицемерного и потачливого обращения с таким-то лицом мог измениться ход событий… Тут можно бы распространиться вообще о значении личностей в истории; но это было бы уж слишком длинно и, может быть, неуместно. Удовольствуемся повторением того, что времена сказочных богатырей прошли, что общественная жизнь слагается не по щучьему веленью, Иванушкину прошенью и что от влияния окружающей среды не могут освободиться и самые лучшие личности. Стало быть, нечего возлагать надежды на чужую деятельность, а надобно хлопотать о том, чтобы самому понимать дело и уметь вести его по мере сил и возможности. Тогда мы приобретем две выгоды: не будем лжецами пред самим собою и не будем испытывать мучительных сомнений от идей г. Миллера-Красовского, даже в том случае, если нам станет проповедовать их сам г. Пирогов.
Белинский – Белинский В. Г. Полное собр. соч., т. I–XIII. М., Изд-во АН СССР, 1953–1959.
БдЧ – «Библиотека для чтения».
ГИХЛ – Добролюбов Н. А. Полн. собр. соч., т. I–VI. М., ГИХЛ, 1934–1941.
ЖМНП – «Журнал министерства народного просвещения».
Изд. 1862 г. – Добролюбов Н. А. Сочинения (под ред. Н. Г. Чернышевского), т. I–IV. СПб., 1862.
ЛН – «Литературное наследство».
Материалы – Материалы для биографии Н. А. Добролюбова, собранные в 1861–1862 гг. (Н. Г. Чернышевским), т. 1. М., 1890 (т. 2 не вышел).
МВед – «Московские ведомости».
ОЗ – «Отечественные записки».
РБ – «Русская беседа».
РВ – «Русский вестник».
РСл – «Русское слово».
СПб Вед — «Санкт-Петербургские ведомости».
Совр. – «Современник».
Чернышевский – Чернышевский Н. Г. Полн. собр. соч. в 15-ти томах. М., Гослитиздат, 1939–1953.
Впервые – Совр., 1860, № 1, отд. III, с. 157–182, за подписью «Н.-бов». Вошла в изд. 1862 г. с восстановлением цензурных изъятий.
Статья «Всероссийские иллюзии…» – вклад Добролюбова в обсуждение вопроса об отмене телесных наказаний – одного из важнейших в России середины XIX века. Порождение крепостничества, розга имела широчайшее применение в николаевской России: пороли уголовных преступников из «низших» сословий, солдат в армии, крестьян в помещичьих имениях и государственных деревнях, пороли детей в школах. В воспоминаниях об учебных заведениях 1830–1840-х гг. зафиксировано немало случаев, когда телесное наказание приобретало характер издевательства или изуверской жестокости (см., напр.: Ильинский А. И. За полстолетия. – Русская старина, 1894, № 1, с. 71–74, 78–80; «За много лет. Воспоминания неизвестного» – там же, № 2, с. 184–187). Но и оставаясь в рамках закона, телесное наказание исполняло свою социальную функцию нравственного подчинения личности, поддержания сословной иерархии и «авторитета» власти. Поэтому отмена телесных наказаний воспринималась передовой русской мыслью как важнейшая после уничтожения крепостного права общественная задача (см., напр., письмо Белинского к Гоголю). Однако, как показали выступления в печати в конце 1850-х гг., когда вопрос стал предметом открытого обсуждения, телесное наказание далеко еще не было окончательно осуждено в общественном мнении. И дело не только в том, что были еще защитники розог (в основном – среди помещиков, боявшихся оказаться после реформы в соседстве со своими бывшими крепостными без орудия «обуздания»). Главное, что противники телесного наказания часто не находили серьезного обоснования для своей позиции. Поэтому об отмене телесного наказания они говорили как о чем-то желательном, но необязательном, преувеличивали трудности этого дела и откладывали его осуществление на неопределенный срок. Характерный пример: А. С. Зеленый, либеральный помещик, сочувствовавший литературной деятельности Добролюбова и Чернышевского (см.: Переписка Чернышевского с Некрасовым, Добролюбовым и А. С. Зеленым. М. – Л., 1925, с. 134), в заметке под знаменательным заглавием «Административно-хозяйственный вопрос» спрашивал «гг. помещиков»: «…Нет ли какого средства заменить телесное наказание чем-нибудь другим, столь же действительным, но не столь неприятным?» «Телесное наказание, – объясняет он далее, – имеет в себе нечто отталкивающее… После этого всегда бываешь расстроен… литературная статья не читается, музыкальная пьеса не слушается; жизнь как-то огрубляется, все как-то на душе не ловко, хотя и сознаешь, что совершенный акт наказания есть только исполнение обязанности и что это зло – необходимое» (Земледельческая газета, 1857, № 16, С. 126).
«Современник», для которого попросту не было вопроса «бить или не бить», вплоть до 1860 г. выражал свою позицию подчеркнутым неучастием в этой полемике и ироническим ее освещением (см., напр., рецензию Добролюбова «Стихотворения Михаила Розенгейма», наст. изд., т. 1, с. 696, и статью «Литературные мелочи прошлого года», наст. изд., т. 2, с. 108–109) – также, как он вел себя по отношению к спорам о пользе грамотности для народа, о гласности и др. Однако признание розог одним из самых серьезных их противников – Н. И. Пироговым, который пользовался громадным авторитетом как гениальный хирург, мужественный участник обороны Севастополя и как педагог-мыслитель, заставило журнал вмешаться в этот спор. Проникнутое пафосом уважения к человеческой личности, страстное «обличение» Пирогова в отступничестве не только продемонстрировало позицию «Современника», но и резко подняло «статус» проблемы, превратив ее из «административно-хозяйственного», педагогического и т. п. в вопрос большой общественной и нравственной значимости. Однако розги – лишь один тематический «план» статьи, второй и не менее важный для Добролюбова – «всероссийские иллюзии». Пироговские «Правила…» – попытка применения на практике убеждения Пирогова, что решение всех общественных проблем в строгом соблюдении существующих законов, – обнаружили внутреннюю противоречивость такого взгляда. «Закрепляя» сложившиеся школьные порядки, Пирогов был вынужден «закрепить» и их необходимую принадлежность – розги, которые, по его мнению, препятствуют развитию «чувства законности». На примере Пирогова Добролюбов показал несостоятельность надежд общества на либеральных «идеальных чиновников», которые, действуя в рамках существующей общественной системы, вынуждены подчиняться ее логике, независимо от их личных качеств. Развенчивая эти «всероссийские иллюзии», критик тем самым стремился привить своим читателям «системный» взгляд на общество и одновременно – разбудить общественную самодеятельность, скованную вековой привычкой ожидать перемен «сверху».